Неточные совпадения
Масса, с
тайными вздохами ломавшая дома свои, с
тайными же вздохами закопошилась в воде. Казалось, что рабочие
силы Глупова сделались неистощимыми и что чем более заявляла себя бесстыжесть притязаний, тем растяжимее становилась сумма орудий, подлежащих ее эксплуатации.
Минуты этой задумчивости были самыми тяжелыми для глуповцев. Как оцепенелые застывали они перед ним, не будучи в
силах оторвать глаза от его светлого, как сталь, взора. Какая-то неисповедимая
тайна скрывалась в этом взоре, и
тайна эта тяжелым, почти свинцовым пологом нависла над целым городом.
Обнаруживала ли ими болеющая душа скорбную
тайну своей болезни, что не успел образоваться и окрепнуть начинавший в нем строиться высокий внутренний человек; что, не испытанный измлада в борьбе с неудачами, не достигнул он до высокого состоянья возвышаться и крепнуть от преград и препятствий; что, растопившись, подобно разогретому металлу, богатый запас великих ощущений не принял последней закалки, и теперь, без упругости, бессильна его воля; что слишком для него рано умер необыкновенный наставник и нет теперь никого во всем свете, кто бы был в
силах воздвигнуть и поднять шатаемые вечными колебаньями
силы и лишенную упругости немощную волю, — кто бы крикнул живым, пробуждающим голосом, — крикнул душе пробуждающее слово: вперед! — которого жаждет повсюду, на всех ступенях стоящий, всех сословий, званий и промыслов, русский человек?
Казалось, она находилась во власти каких-то
тайных, для нее самой неведомых
сил; они играли ею, как хотели; ее небольшой ум не мог сладить с их прихотью.
Поеду, поеду, черт возьми!» Но он вспоминал последнее посещение, холодный прием и прежнюю неловкость, и робость овладевала им. «Авось» молодости,
тайное желание изведать свое счастие, испытать свои
силы в одиночку, без чьего бы то ни было покровительства — одолели наконец.
— Рабочему классу философский идеализм — враждебен; признать бытие каких-то
тайных и непознаваемых
сил вне себя, вне своей энергии рабочий не может и не должен. Для него достаточно социального идеализма, да и сей последний принимается не без оговорок.
— Не бойся, — сказал он, — ты, кажется, не располагаешь состареться никогда! Нет, это не то… в старости
силы падают и перестают бороться с жизнью. Нет, твоя грусть, томление — если это только то, что я думаю, — скорее признак
силы… Поиски живого, раздраженного ума порываются иногда за житейские грани, не находят, конечно, ответов, и является грусть… временное недовольство жизнью… Это грусть души, вопрошающей жизнь о ее
тайне… Может быть, и с тобой то же… Если это так — это не глупости.
Горько становилось ему от этой
тайной исповеди перед самим собою. Бесплодные сожаления о минувшем, жгучие упреки совести язвили его, как иглы, и он всеми
силами старался свергнуть с себя бремя этих упреков, найти виноватого вне себя и на него обратить жало их. Но на кого?
«Как это он? и отчего так у него вышло живо, смело, прочно?» — думал Райский, зорко вглядываясь и в штрихи и в точки, особенно в две точки, от которых глаза вдруг ожили. И много ставил он потом штрихов и точек, все хотел схватить эту жизнь, огонь и
силу, какая была в штрихах и полосах, так крепко и уверенно начерченных учителем. Иногда он будто и ловил эту
тайну, и опять ускользала она у него.
Он благоговейно ужасался, чувствуя, как приходят в равновесие его
силы и как лучшие движения мысли и воли уходят туда, в это здание, как ему легче и свободнее, когда он слышит эту
тайную работу и когда сам сделает усилие, движение, подаст камень, огня и воды.
Прежде Вера прятала свои
тайны, уходила в себя, царствуя безраздельно в своем внутреннем мире, чуждаясь общества, чувствуя себя сильнее всех окружающих. Теперь стало наоборот. Одиночность
сил, при первом тяжелом опыте, оказалась несостоятельною.
— Так вы — «новая грядущая
сила»? — спросила она, глядя на него с любопытством и иронией. — Да кто вы такой? Или имя ваше —
тайна?
С
тайным, захватывающим дыхание ужасом счастья видел он, что работа чистого гения не рушится от пожара страстей, а только останавливается, и когда минует пожар, она идет вперед, медленно и туго, но все идет — и что в душе человека, независимо от художественного, таится другое творчество, присутствует другая живая жажда, кроме животной, другая
сила, кроме
силы мышц.
Да, я жаждал могущества всю мою жизнь, могущества и уединения. Я мечтал о том даже в таких еще летах, когда уж решительно всякий засмеялся бы мне в глаза, если б разобрал, что у меня под черепом. Вот почему я так полюбил
тайну. Да, я мечтал изо всех
сил и до того, что мне некогда было разговаривать; из этого вывели, что я нелюдим, а из рассеянности моей делали еще сквернее выводы на мой счет, но розовые щеки мои доказывали противное.
Именно теперь, при тяжелом испытании, которое неожиданно захватило их дом, девушка с болезненной ясностью поняла все те
тайные пружины, которые являлись в его жизни главной действующей
силой.
Есть три
силы, единственные три
силы на земле, могущие навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, — эти
силы: чудо,
тайна и авторитет.
Я говорю об этом совершенно объективно; после юношеских попыток, окончившихся моей ссылкой в 1835 году, я не участвовал никогда ни в каком
тайном обществе, но совсем не потому, что я считаю расточение
сил на индивидуальные попытки за лучшее.
С горячим упованьем глядел я потом на святые черты, и мало-помалу
тайна чудесной
силы стала мне уясняться.
И я верю последней, окончательной верой в последнюю, окончательную победу Бога над
силами ада, в Божественную
Тайну, в Бога, как
Тайну, возвышающуюся над всеми категориями, взятыми из этого мира.
Я думаю, что беда была не в моей гордости, беда была в том, что я был недостоин высоты этого сна, что он соответствовал моим
тайным мыслям и моим мечтам, но не соответствовал
силе моей религиозной воли, моей способности к религиозному действию.
Были какие-то
тайные пружины, отжимавшие все их нападающие
силы, — и ничего не выходило.
История эта состояла в следующем: мужик пахал поле и выпахал железный казанок (котел) с червонцами. Он тихонько принес деньги домой и зарыл в саду, не говоря никому ни слова. Но потом не утерпел и доверил
тайну своей бабе, взяв с нее клятву, что она никому не расскажет. Баба, конечно, забожилась всеми внутренностями, но вынести тяжесть неразделенной
тайны была не в
силах. Поэтому она отправилась к попу и, когда тот разрешил ее от клятвы, выболтала все на духу.
Об этом спрашивает молодая женщина, «пробужденная им к сознательной жизни». Он все откроет ей, когда придет время… Наконец однажды, прощаясь с нею перед отъездом в столицу, где его уже ждет какое-то важное общественное дело, — он наклоняется к ней и шопотом произносит одно слово… Она бледнеет. Она не в
силах вынести гнетущей
тайны. Она заболевает и в бреду часто называет его имя, имя героя и будущего мученика.
«Свобода и единство — таковы две
силы, которым достойно вручена
тайна свободы человеческой во Христе».
Философия не может и не должна быть богословской апологетикой, она открывает истину, но открыть ее в
силах лишь тогда, когда посвящена в
тайны религиозной жизни, когда приобщена к пути истины.
Лишь церковная философия в
силах решить проклятые вопросы, лишь ей доступны проблемы свободы и зла, личности и мирового смысла, реализма и брачной
тайны познания.
Гносеологи хвастают, что работа их предшествует познанию, что сами они над познанием, но они не в
силах постигнуть
тайну познания и трагедию познания.
Сведенборг не в
силах постигнуть
тайну Троичности Божества, Троичность представляется ему трехбожием; он все говорит, что Христос есть единственный Бог, что Бог — человек, что Троичность находится внутри Христа, как Его свойство.
Даже старые гностики не в
силах были совладать с
тайной свободы и вынуждены были ее отвергнуть.
Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной
силе католичества скрывается какая-то
тайна, рационально необъяснимая.
Есть великая религиозная
тайна и святыня, которые хранятся в чистоте православным Востоком, но есть не менее великая религиозная
сила, которая действует на католическом Западе.
Первоначально Бог открывается человеку в природе, в творческих
силах бытия, полных страшной
тайны.
В христианстве же скрыты
силы для нового одухотворения природы, для возрождения Пана, для раскрытия
тайн Божьего творения, живого, а не мертвого.
Рационалистические ереси не в
силах постигнуть
тайны соединения,
тайны преосуществления,
тайны полноты, для них все остается разъединенным, ничто не преображается, для них существуют лишь осколки истины.
Как голодные волки рыщут поморцы и большую
силу забирают через своих баб, потому как у них явный брак считается за самый большой грех, а
тайный блуд прощается.
И, может быть, вся
тайна твоей прелести состоит не в возможности все сделать — а в возможности думать, что ты все сделаешь, — состоит именно в том, что ты пускаешь по ветру
силы, которые ни на что другое употребить бы не умела, — в том, что каждый из нас не шутя считает себя расточителем, не шутя полагает, что он вправе сказать: «О, что бы я сделал, если б я не потерял времени даром!»
Она забыла осторожность и хотя не называла имен, но рассказывала все, что ей было известно о
тайной работе для освобождения народа из цепей жадности. Рисуя образы, дорогие ее сердцу, она влагала в свои слова всю
силу, все обилие любви, так поздно разбуженной в ее груди тревожными толчками жизни, и сама с горячей радостью любовалась людьми, которые вставали в памяти, освещенные и украшенные ее чувством.
Я. было хотел, чтоб дело просто сталось, по родительскому, то есть, благословению, по той причине, что и учители наши сказывают:"Не в том-де замыкается
сила тайны брака, чтоб через попа оную отправить"; [См.
Мы оба обвинялись в одних и тех же преступлениях, а именно: 1) в
тайном сочувствии к превратным толкованиям, выразившемся в тех уловках, которые мы употребляли, дабы сочувствие это ни в чем не проявилось; 2) в сочувствии к мечтательным предприятиям вольнонаемного полководца Редеди; 3) в том, что мы поступками своими вовлекли в соблазн полицейских чинов Литейной части, последствием какового соблазна было со стороны последних бездействие власти; 4) в покушении основать в Самарканде университет и в подговоре к тому же купца Парамонова; 5) в том, что мы, зная
силу законов, до нерасторжимости браков относящихся, содействовали совершению брака адвоката Балалайкина, при живой жене, с купчихой Фаиной Стегнушкиной; 6) в том, что мы, не участвуя лично в написании подложных векселей от имени содержательницы кассы ссуд Матрены Очищенной, не воспрепятствовали таковому писанию, хотя имели полную к тому возможность; 7) в том, что, будучи на постоялом дворе в Корчеве, занимались сомнительными разговорами и, между прочим, подстрекали мещанина Разно Цветова к возмущению против купца Вздолшикова; 8) в принятии от купца Парамонова счета, под названием"Жизнеописание", и в несвоевременном его опубликовании, и 9) во всем остальном.
Возьми заветное кольцо,
Коснися им чела Людмилы,
И
тайных чар исчезнут
силы,
Врагов смутит твое лицо,
Настанет мир, погибнет злоба.
Железные дороги, телеграфы, телефоны, фотографии и усовершенствованный способ без убийства удаления людей навеки в одиночные заключения, где они, скрытые от людей, гибнут и забываются, и многие другие новейшие изобретения, которыми преимущественно перед другими пользуются правительства, дают им такую
силу, что, если только раз власть попала в известные руки и полиция, явная и
тайная, и администрация, и всякого рода прокуроры, тюремщики и палачи усердно работают, нет никакой возможности свергнуть правительство, как бы оно ни было безумно и жестоко.
В душе, как в земле, покрытой снегом, глубоко лежат семена недодуманных мыслей и чувств, не успевших расцвесть. Сквозь толщу ленивого равнодушия и печального недоверия к
силам своим в
тайные глубины души незаметно проникают новые зёрна впечатлений бытия, скопляются там, тяготят сердце и чаще всего умирают вместе с человеком, не дождавшись света и тепла, необходимого для роста жизни и вне и внутри души.
И была другая причина, заставлявшая держать Маркушу: его речи о
тайных, необоримых
силах, которые управляют жизнью людей, легко и плотно сливались со всем, о чём думалось по ночам, что было пережито и узнано; они склеивали всё прошлое в одно крепкое целое, в серый круг высоких стен, каждый новый день влагался в эти стены, словно новый кирпичик, — эти речи усыпляли душу, пытавшуюся порою приподняться, заглянуть дальше завтрашнего дня с его клейкой, привычной скукой.
— Позвольте мне вас теперь спросить: кто вам дал право так дерзко и так грубо дотрогиваться до святейшей
тайны моей жизни? Почему вы знаете, что я не вдвое несчастнее других? Но я забываю ваш тон; извольте, я буду говорить. Что вам от меня надобно знать? Люблю ли я эту женщину? Я люблю ее! Да, да! Тысячу раз повторяю вам: я люблю всеми
силами души моей эту женщину! Я ее люблю, слышите?
Семка был здесь много лет моим «собственным корреспондентом» и сообщал все
тайные новости Хитрова рынка, во-первых, потому, что боялся меня, как бы я не «продернул» в газетах трактир, а во-вторых, потому, что просто «обожал» писателя. Словом, это был у меня свой человек. Он старался изо всех
сил рассказать всегда что-нибудь интересное, похвастаться передо мной своим всезнайством.
Каждый вечер в охранном отделении тревожно говорили о новых признаках общего возбуждения людей, о
тайном союзе крестьян, которые решили отнять у помещиков землю, о собраниях рабочих, открыто начинавших порицать правительство, о
силе революционеров, которая явно росла с каждым днём.
— Значит — входят они в
силу, слышал ты?.. Невозможно понять — что такое?
Тайные люди, живут негласно — и вдруг начинают всё тревожить, — так сказать — всю жизнь раскачивают. Трудно сообразить — откуда же
сила?
— От него-с! — отвечал Миклаков. — Мы с князем весьма еще недолгое время знакомы, но некоторое сходство в понятиях и убеждениях сблизило нас, и так как мы оба твердо уверены, что большая часть пакостей и гадостей в жизни человеческой происходит оттого, что люди любят многое делать потихоньку и о многом хранят глубочайшую
тайну, в
силу этого мы после нескольких же свиданий и не стали иметь никаких друг от друга
тайн.
С ясного голубого неба льются потоки животворящего света, земля торопливо выгоняет первую зелень, бледные северные цветочки смело пробиваются через тонкий слой тающего снега, — одним словом, в природе творится великая
тайна обновления, и, кажется, самый воздух цветет и любовно дышит преисполняющими его
силами.